Лучевая терапия. Как и где спасают во время войны

Во Львовском онкологическом региональном лечебном диагностическом центре – 17 отделений.

Самые большие, два из них, лучевой терапии. В них может лечиться 22% всех стационарных пациентов заведения – 120 больных.

Лучевая терапия – один из трех методов лечения в онкологии.

Как её предоставляют в условиях военного положения и о больных переселенцах из Донбасса – дальше в сюжете.

Итак, лучевая терапия у нас начинается здесь, для того, чтобы её начать, пациент делает КТ исследование. После, этот диск мы загружаем в программу Eclipse. И здесь уже проводим планировку.

На нашем аппарате может производиться планировка с четырёх — шести полей. Определяем дозу, и здесь производится дозиметрия. Мы здесь видим и какие участки и какая доза приходится.

И в этой программе мы можем планировать на два аппарата. На наш Кобальтовый аппарат – аппарат с изотопом.

Это Кобальт – 60. Там есть постоянный источник облучения, и мы его перезагружаем раз в восемь лет.

И так же на линейный ускоритель — это аппарат, выделяющий фотонное излучение.

Его не нужно перезаряжать – он работает на электронной трубке.

С помощью него можно производить такие фигурные поля, которые меньше вредят здоровым тканям. И тут, когда мы загружаем сам диск, мы видим, какая доза попадает именно в опухоль, и какая — на здоровые клетки.

Здесь мы можем просматривать наши поля — сколько нам нужно. Рассматриваем, какая именно доза попадает на какие структуры. Можем пересматривать и в этом режиме. Смотреть, не задеты ли критические структуры. К примеру, сустав. Смотрим, какой процент дозы и куда попадёт. И при необходимости корректируем. Мы также просматриваем, не поражаем ли с определенного поля здоровые участки.

Сейчас, на данном плане у нас простата, и здесь мы смотрим, не задели ли мы ключевые суставы, а также мочевой пузырь.

После того, как мы провели дозиметрию – на данной программе – пациент уже может получать курс лучевой терапии на наших аппаратах.

Я вам сейчас покажу один из них. Сейчас я вам покажу наш первый аппарат – линейный ускоритель, здесь тоже стоит защита.

Это свинцовые двери, здесь также специальный коридорчик. В этом помещении находится наш современный аппарат, линейный ускоритель марки Clinac.

Данное помещение сконструировано специально, чтобы защитить пациента от радиации, в случае каких-то непредсказуемых ситуаций человек может за этим коридорчиком спрятаться.

Здесь у нас находится специальная фиксирующая пластиковая маска, они разные - в зависимости от того, что облучаем. Или это ротовая полость, или что-то другое. В маске пациент проходит лучевую терапию.

Наш пациент ложится на эту кушетку, вот специальные подставки. И здесь уже на аппарате наши лаборанты подводят поля и проводится процедура.

Итак, этот аппарат – линейный ускоритель марки Clinac. Он выделяет фотонное облучение, здесь есть специальная фотоновая трубка, с помощью которой выделяется облучение. Так же этот аппарат чем хорош – что он может делать специальные поля, с помощью которых мы можем облучить опухоль – и не задеть здоровые структуры.

А теперь я вам покажу наш другой аппарат, он называется Terabalt, отличается от линейного ускорителя он тем, что здесь есть постоянный источник облучения, Кобальт 60. То есть в данном помещении всегда есть определённая доза облучения.

Поэтому это такой, можно сказать определённый бункер, здесь стены большей толщины, здесь все защищено. Но определённая доза здесь остаётся, и даже персонал всегда получает определённую часть дозы. Поэтому наш персонал всегда имеет при себе измеряемые датчики, какую дозу мы получили.

Не нарушили ли мы определённое количество дозы за месяц облучения

Этот кобальтовый аппарат, на эту кровать ложится пациент, поднимается вверх. Придвигается к источнику.

Расстояние от источника до кровати должно быть ориентировочно восемьдесят сантиметров.

При необходимости – она поднимается и опускается. И ещё у нас здесь есть подставка, где есть металлические блоки свинцовые. Мы можем прикрыть глаза, прикрывать головной мозг и так далее. У головки аппарата всегда наибольшее количество радиации. Здесь также находится наш свинцовый блок, который наш лаборант переставляет, чтобы прикрыть критическую зону.

Соляк Сергей Леонидович, 1960 года рождения. В данный момент пенсионер. 

Я родился, вырос и всю сознательную жизнь прожил в городе Славянске Донецкой области. В 14 году в Славянске отряды Гиркина захватили, власть выгнали, полицию. 

Началась первая война в Славянске. Мы с семьей наверное месяц-два были. Потом уже тяжело стало. Выехали. Жили в Краматорске, ближе к Донецку уезжали к родственникам.

За эту войну мы пострадали, наш дом пострадал. Крышу осколками побило, окна повыбивало. Вернулись, восстановили все слава Богу. Думали войны уже не будет. И жили до этого времени.

И сами из Славянска, и все родственники в Славянске.  Я работал на заводе “Бетонмаш”, электриком. Но это ж как два года на пенсии. И завод тогда немножко пострадал – но все восстановили. Теперь опять пришла война.

Население у нас и на русском разговаривает и на украинском. В селах в основном на украинском разговаривают.

В городах – на русском языке. Потому что в школах и учебных заведениях все обучение на русском языке. Так что волей-неволей – на русский переходишь.

Мне 62 года, я живу женой – она на четыре года меня моложе.  Дочке сорок лет будет. Сыну – тридцать два года. У них свои семьи. У них по дочке.

У сына – два года будет дочке, а у дочери – десять месяцев ребенку будет. У нас дом, у дочки квартира, сын тоже квартиру купил. Жизнь думали наладится. 

У меня брат в Славянске, у него семья, двое дочек, внуки есть. У жены тоже брат, и семьи. Мы все из Славянска.

Там и двоюродные братья-сестры, и троюродные. Мать у меня тоже в Славянске. Сама она из под Харькова, Купянск – оттуда. Она живет сейчас в данный момент в Славянске. Не захотела выезжать, ей 84 года. 85-ий уже пошел.

Не думали, что будет война. Двадцать четвертого февраля под утро, в пять часов, услышали взрывы снарядов, бомб, ракет. Рядом у нас недалеко город Краматорск. Там аэродром военный. И вот в первый день войны его начали бомбить. От нас это 15 километров.

Сильные взрывы. Потом ночью слышим такой гул, как самолет летит. И сильный взрыв. У нас там гора Карачун есть. И там телевышка. Ее в 14 году бомбили.

И вот теперь снова прилетела ракета, попала в эту вышку, разбомбила. Телеканалы сразу пропали. Потоп один-два таки стали показывать.

Свет пропадал. Газ долго был, но потом тоже начал пропадать. Сначала по Славянску стреляли – но далеко, и не часто. Но потом когда уже к Изюму подошли россияне близко – а Изюм где то километров 30-35 от Славянска.

Тогда уже начали стрелять часто по Славянску. Так как у нас внуки маленькие – мы решили уехать, эвакуироваться.

Электричество пропадало, стреляли они ракетами в подстанции попадали. Не было электричества.

Наши местные власти все восстанавливали. Знакомый мой – раньше с работы, она на велосипеде ехала в частном секторе.

Что то взорвалось, или сбили, или ракета взорвалось. Знакомую сильно изрешетило. В тяжелом состояние. Не знаю или она жива – но была в тяжелом состоянии. По школам они стреляли. Но до того времени, когда я выехал – сильно школы не разрушили.

Но окна выбивало. И по домам, возле домов – в основном ночью. Взрывались ракеты. Машины горели. Были и убитые и раненые. И дети были.

Есть знакомые, у жены брат остался в Славянске. Скоро зима, отопления не будет.

Ни дров, ни угля. Они в частном доме живут, без газа – думаю выезжать. Мы с ними по телефону связываемся, фотографии высылают. Уже много школ разбито. 

Повреждены сильно без окон, без дверей. Крыши повреждены.

Домов много – пятиэтажные, девятиэтажные. 

Сейчас электричество есть – но с перебоями. Газа давно нет. Готовят или на электропечах, 

Или на дровах, делают из кирпича делают какие-то печи.

Но в зиму скорее всего уедут – кто остался, уедут все. Те кто остались, не уехали – это люди без денег в основном. Ехать некуда.

Кто то не сильно понадеялся, куда то в неизвестность ехать. Работал рынок долго, потом на рынок упала ракета – часов в двенадцать дня.

Людей пострадало много и рынок не работает. Магазины в основном закрылись – но супермаркеты есть.

Я еще в Славянске последний месяц ощущал, что у меня проблемы с “туалетом” – со “стулом”. Но не до этого было, думалось о другом – то тревоги, то снаряды, то детям где то прятаться.

Мы приехали сюда, во Львовскую область, в Дрогобыч.  Долго квартиру искали, переселялись – тоже не до этого было.

Потом я все-таки нашел время – пошел в больницу. Обратился к врачам. 

Меня сперва семейные врач обследовал, потом отправил на колоноскопию. 

Потом на КТ. В итоге оказалось, что у меня рак прямой кишки. 

Меня направили во Львов, в областную онкологическую больницу. Здесь я нахожусь уже второй месяц, прошел двадцать курсов радиотерапии. Лучевой терапии.

Еже мне восемь сеансов пройти. Потом около двух месяцев будет реабилитация, а потом надо делать операцию. Опухоль удалять. А потом может быть еще какую-то терапию.

Предстоит операция тяжелая. Там какой нюанс плохой, эта опухоль близко к анальному отверстию. И там тяжело делать операцию. Может быть придется накладывать столбу. Это когда в туалет человек не может сходить. Надо ходить с мешочком.

Мы из Славянска уехали из чемоданчиком вещей. Детям взяли – внучкам. У нас все имущество, дом, квартиры – все в Славянске осталось.

Работы тоже нет. Я хоть и пенсионер – мог бы еще поработать. Но сейчас уже – по состоянию здоровья – не смогу работать.

Мы в Дрогобыче живем, квартиру снимаем, дорого все стоит. Продукты дорожают. Дорогие лекарства. И зима скоро.

Так что нуждаюсь в помощи, так как мне предстоит операция тяжелая, потом восстановление. И потом неизвестно, какие еще процедуры. Сколько денег надо на медикаменты.

Если какие-то организации помогут – я очень буду рад, не откажусь. Так как ситуация такая, что никто не помогает. Работы нет, пенсия маленькая. Семья, дети, внучки маленькие. А выживать надо. 

Я был бы очень благодарен, если бы кто то помог, принял участие в моей судьбе. Хотелось бы восстановить здоровье.

Данный материал подготовлен и профинансирован The European School of Oncology (Milan, Italy) - https://www.eso.net/